Театр пожилого зрителя

Первый курс, 1998-й год, весна. Фил и Сэм купили в торце литр вотки и кило пельменей. Я в те славные времена ещё уже не пил. :) Было как раз окно перед спецкурсом, и пошли мы в общагу всё это дело злоупотреблять. Если с пельмешками я ещё как-то помог разобраться, то водочку эти два чудо-богатыря так и выпили почти всю в двоих!

И тут случилось вполне предсказуемое - их потянуло на игрища! Игрища в тот раз почему-то состояли в обливании друг друга водой. А ещё, опять же почему-то, входные двери и в блок, и в комнату оказались открытыми. Преступный недосмотр, которым воспользовалась проходящая мимо коменда (тогда ещё Антонина Михална) - суровый и очень опасный временами человек! Причём, в зависимости от настроения, она могла либо мило поздороваться, либо смачно наорать и обвинить во всех мыслимых и немыслимых административных грехах, чаще всего, разумеется, безосновательно и перепутав твою фамилию (вспоминается Ермолаев). И вот заходит она чижолой поступью к нам в комнату и окидывает сердитым взглядом поле боя: мокрющий пол, срач, недопитая бутылка водки на столе... В общем, для первокуров, да ещё и городских, всё могло кончиться резким пинком под зад и гудбай триста семнадцатая "бе" форева.

Но тут произошло - я не могу подобрать другого слова! - ЧУДО! Две пьяные и одна трезвая головы, не сговариваясь, сработали, как один точнейший часовой механизм работы хоккеиста Буре! Фил, кажется, закрыл собой бутылку водки, Сэм кабанчиком метнулся в сортир за шваброй и начал изображать юнгу-полотёра, я же с деловым видом начал передвигать мусор на столе. "Мы убираемся, Антонина Михална!" И всё это за считанные секунды и без репетиций! Театр импровизации в действии, Станиславский посинел и охрип от воплей "Верю!!!" В общем, она не успела ничего понять и озадаченно удалилась в поисках менее сознательных жертв.

А что случилось в тот же день позднее, на спецкурсе (который назывался ни больше ни меньше, а "История мирового фашизма"), я, так и быть, попробую рассказать в следующий раз.